Итоги года

ТК НЕЗЫГАРЬ

Высокий уровень социального недовольства в этом году не привел к увеличению масштабов регионального протеста.

Мобилизация общества как ответ на эпидемию, серьезная перестройка личной модели повседневности, актуализация темы сохранения или поиска дохода – повысили тревожность, но сняли запрос на активный протест.

Государство стало главным актором стабильности, а конфликт с ним рассматривается как нерациональное поведение.

Протестная динамика ковидного года сопоставима с показателями прошлых лет.

Среди значимых региональных кейсов – Хабаровск и Куштау.

Протесты в Хабаровске носили политический характер и переклички с белорусскими протестами здесь показательны.

Однако основная масса протестных акций связывается с социально-экономическими факторами.

Выделяется экологическая составляющая протеста (Башкирия, Приморский край, Архангельская, Кемеровская, Иркутская, Ярославская области).

Эксперты отмечают невысокий уровень политического протеста: кроме Хабаровского края региональные протесты в основном связываются с социально-экономической ситуацией, носят локальный и часто экологический характер.

Соцопросы свидетельствуют: идентификация россиян на основе экологических факторов  растет. В обществе есть запрос на социальный контроль деятельности крупных промышленных предприятий в виду сформировавшегося в обществе мнения о несоблюдении экологических норм.

Подавляющее большинство акций протеста носили локальный характер и нередко являлись ошибками региональных и муниципальных администраций (транспортная реформа в Новокузнецке, Кемеровская область).

Показательно, что в ряде случаев региональные власти поддержали экологические требования и способствовали принятию Системой популярных решений (сохранение горы Куштау в Башкирии; отказ от строительство целлюлозного завода на Рыбинском водохранилище).

Эксперты также отмечают резкое снижение активности штабов Навального в регионах и невысокие возможности партий парламентской оппозиции эффективно и конструктивно работать с протестной повесткой в регионах страны.

По мнению экспертов, ковидокризис уже внес и будет продолжать вносить значительные коррективы в структуру российского общества. Наиболее болезненная тема – рост бедности.

Согласно официальным данным уровень бедности в стране 13,5 %, однако аналитики ВШЭ говорят об уровне бедности в 20 %.

Эксперты отмечают потенциал расширения уровня бедности в российском обществе. Это следствие не только негативной динамики ковидного года, но и отсутствие существенного экономического роста последних лет.

Если в 1990-е гг. экономический кризис оборачивался масштабной безработицей, кризисом неплатежей и задержкой зарплат, то нынешний кризис чреват ростом динамики доходов населения и заработной платы.

По подсчетам Н. Зубаревич, в стране каждый четвертый ребенок живет в бедной семье. Такое положение дел негативно влияет на демографию и актуализирует запрос общества на адресную помощь наиболее незащищенным слоям.

Фокус-группы в регионах свидетельствуют: среди мер Системы в ковидный год наибольшую популярность получило решение президента о прямых детских выплатах населению.

На прямые выплаты населению власти потратили 838 млрд. руб. в этом году. Это значимый фактор лоялизации общественных настроений.

Аналогичное касается и высокого материнского капитала, который в 2021 г. будет проиндексирован (483 тыс. за рождение первого и 639 тыс. за второго ребенка).

Эксперты говорят о целесообразности расширения существующих в ряде регионов форматов продуктовой помощи бедному населению. Ходят разговоры и о необходимости продуктовых карточек.

Консенсус-мнение экспертов: Система будет расширять и диверсифицировать масштабы адресной социальной и экономической помощи бедным слоям населения.