Антиутопии становятся реальностью. Во что они хотят нас превратить.

Глобализация во многом представляет собой эквивалент английских огораживаний XVI-XVII вв., только в глобальном масштабе; цели — одни и те же: перераспределение дохода и собственности в пользу верхних 20% населения (вне ядра капсистемы — 3-10%), создание новых богатых и новых бедных в жестокой политико-экономической игре с нулевой суммой — если у кого-то прибавится, у кого-то убавится.

Нынешняя система наказаний все больше и сильнее бьет по социальным низам, чем верхам. Ограбить человека — преступление. Ограбить целые государства, народы, лишить их ресурсов, нанести ущерб экологии — снижение издержек и рационализация; вспомним Перкинса. Кроме того, преступления наверху и тех, кто наверху, трудно раскрыть, поскольку это требует такого юридического и финансового знания системы, которыми аутсайдеры не обладают. В результате преступность прочно ассоциируется с ≪андерклассом≫ и его гетто, то есть с локальным уровнем. Так происходит поляризация: закон и порядок — на глобальном уровне, преступность и хаос — на локальном.

Смотрите, что происходит с середины 70-х годов. Точнее, с 75-го года, когда появился доклад «Римскому клубу», написанный Хантингтоном, Ватануки и Круазье «Кризис демократии». Там чёрным по белому было сказано, что с избытком демократии надо заканчивать, потому что она несёт массу проблем. Это было начало демонтажа вот этой всей системы. И смотрите, что мы сейчас видим. Государство как таковое значительно ослаблено, гражданское общество скукоживается, массовое образование разрушено. У нас говорят как? «У нас рушат образование!» Да! У нас очень сильно разрушено образование. Но американцы сделали это в 90-е годы.

Одна из задач мировой верхушки по созданию низов мира «новой нормальности» – уничтожение общества как целого путём раздробления его на десятки меньшинств и поощрение крайних форм индивидуализма, с одной стороны, с другой – упрощение, примитивизация поведения и психологии посредством уничтожения реальной культуры (старт дала контркультура 1960-х годов), образования, физиологизации поведения, превращение людей в «ходячие желудки», то есть в выдрессированных биороботов («филетическая эволюция»).

“Глобализация, уничтожая все виды био- и культурного разнообразия, выводит человечество в крайне тревожное и уязвимое состояние. Глобальный мир строит постчеловеческую реальность, в которой «цветущая сложность» мировой культуры уходит и на смену ей приходит пространство универсального потребителя. Мы видим исчезновение культурного многообразия, мы теряем поливариативнось народной жизни, навсегда уходят языки, нации, этносы. Мы теряем многовековое культурное наследие человечества.” Борис Акимов (учредитель АНО «Большая Земля»).

Упрощение социума должно, по замыслу ультраглобалистов, навсегда поставить им на службу три закона кибернетики: Винера – Шеннона – Эшби (управляющая система должна по мощности и сложности превосходить управляемую), Анохина – Бира (управляющая система должна быть способна к опережающему прогнозированию развития управляемой системы) и Седова – Назаретяна (в сложной иерархически организованной системе разнообразие на верхнем уровне может обеспечиваться за счёт снижения разнообразия на нижних уровнях).

Если максимально упростить управляемый социум, подавлять качественное разнообразие в нём, то можно не особо заботиться о развитии и усложнении структур себя любимых. У этого варианта, правда, есть обратная сторона, поскольку каждое приобретение есть потеря. Эта сторона – деградация верхов, которая неизбежно «прилетит» бумерангом.

И если их план удалось бы реализовать на практике, то время его существования – по «принципу Будденброков», то есть не более четырёх поколений. А далее – крах и новое Темновековье. Для решения этой проблемы понадобится свой аналог плана Селдена, как в азимовской «Академии». Только вот где ему взяться в условиях размагниченных верхов, сконцентрировавшихся на социальной дрессуре?

 Андрей Фурсов