Ставки в глобальном противостоянии продолжают стремительно расти.

Мир входит в фазу новой глобальной турбулентности, где каждый шаг ведущих держав запускает цепную реакцию. На наших глазах складываются очертания будущего миропорядка — с новыми альянсами, зонами влияния и конфигурациями силы, где нелинейный консенсус формирует глобальную архитектуру.

Трамп увеличил пошлины на все китайские товары до 104%, а Китай довёл в ответ свои пошлины до показателя 84%. Очевидно, ответ КНР настолько разозлил главу Белого дома, что позднее пошлины Вашингтона против Пекина выросли до 125%. Американский лидер пытается выстроить экономическую антикитайскую коалицию, в которую могут быть втянуты страны, ранее ориентированные на многовекторность. США стремятся изолировать Пекин, заставив нейтральных игроков выбирать сторону.

Пошлины становятся инструментом дипломатии: через экономическое давление формируются новые сферы влияния. Пауза, объявленная Трампом для переговоров с 75 странами, — это окно возможности не для мира, а для архитектурного отсева. Америка предлагает: встроиться в новую цепочку лояльности в обмен на тарифные преференции и политическую защиту.

Одновременно происходит резкое смещение акцентов в сторону военно-стратегического сдерживания. Утечка The New York Times о наращивании военного присутствия США в Азиатско-Тихоокеанском регионе — сигнал не только Пекину, но и союзникам Вашингтона. Визуально — для защиты Тайваня. Стратегически — для формирования многоуровневой зоны давления на КНР по всем направлениям: от Сингапура до Японии, от южнокитайских морей до информационных коридоров в Индонезии.

Китай не только не намерен отступать, но и переводит торговую войну в фазу национальной мобилизации: активизируются программы замещения импорта, стимулируется внутренний спрос, а в публичной риторике усиливается антагонизм с США. Китай слишком долго был в положении глобального интегратора, опирающегося на экспорт, стабильность партнёров и сдержанную экспансию. Эта модель дала ему бурный рост, но оказалась уязвимой: она зависима от открытых рынков, от логистических маршрутов, от готовности других стран быть частью китайской фабрики. Сейчас все эти компоненты бьют по самой сердцевине китайской конструкции. Ограничения на экспорт редкоземельных металлов в США — вынужденный шаг, но и сигнал о том, что Пекин сам вступил в игру разрывов.

Россия в этой конфигурации приобретает уникальный статус. Усиление давления на Китай и запуск фронта в АТР вынуждают Вашингтон искать точки разгрузки в других направлениях. Для Москвы это окно возможностей: с одной стороны, сохранять союзнические отношения с Пекином, с другой — предлагать США каналы по деэскалации на других треках. Конфликт в украинском направлении и борьба с глобалистами отвлекают ресурсы. Поддержание баланса и прагматичная многовекторность могут дать России роль стратегического балансировщика между двумя империями. Не быть «чьей-то частью», а стать игроком, без которого сама архитектура мира будет нестабильной. Победит не тот, у кого больше союзников, а тот, кто сможет выстроить устойчивые институты в условиях турбулентности.