Буферная зона нигде не заканчивается, или четыре модели буферной зоны.
Главное изменение — официальный статус «буферной зоны», причём никакие конкретные её границы не определены. Что и правильно: буферная зона, сынок, нигде не заканчивается. Однако на данный момент по логике понятия буфера он может относиться именно к тем областям, которые граничат с конституционной территорией РФ. И вот тут мы опять упираемся в проблему 5 моделей, из которых, впрочем, Харьковская явно противопоставлена всем остальным, т.к. только для неё есть реально функционирующая ВГА, есть конкретные публичные и письменные обещания, программы и дорожные карты воссоединения Харьковской области с Россией, есть конкретные программы паспортизации граждан и проч., и, наконец, есть расширяющиеся успехи здесь на фронтах сразу с нескольких сторон.
После майского наступления 2024 года с осени ситуация выглядела как отчаянная позиционная война на северных направлениях (Сотницкий Казачок, Липцы, Волчанск) при планомерном наступлении Купянского и Боровского фронтов, достигшем к весне значительных успехов и приведшего к разрезанию левобережья Оскола и создания полноценного Двуречанско-Купянского плацдарма на правобережье Оскола. Однако всё это время по не вполне ясным причинам все наши наступательные операции там велись изнутри уже освобождённых территорий Харьковской области, а не со стороны Белгородской. Наконец-то ситуация изменилась в мае 2025 г., когда именно с белгородской территории мы провели два успешных наступления (восточнее Волчанска и на Строевку) и сумели их тактически развить, создав Каменский плацдарм. Вкупе с окончательным выходом к реке Волчьей в самом Волчанске и первым появлением обычных дронов, достающих до самого Харькова (а сейчас осталось 20 км от линии фронта до окраины Харькова) это создаёт предпосылки к серьёзным успехам уже этим летом.
В 2022 г. референдум должен был пройти на 25% территории Харьковской области с 15% её населения, но его результаты позволили бы де-юре официально включить в РФ всю область целиком. Сейчас важно выйти вновь на эту цифру в 25%, вернув Купянск, Великий Бурлук, Шевченково, Изюм, Балаклею, Боровую, Казачью Лопань и желательно Старый Салтов, а если повезёт, то и взяв Золочев и Чугуев — и после этого референдум (в т.ч. среди сотен тысяч харьковчан по всей РФ, которые, к счастью, уже все учтены в базах представительств Харьковской ВГА в разных регионах РФ) можно смело проводить. Уже на основании этого референдума можно будет выдвигать юридическое требование передать нам сам Харьков, точно так же как Россия сейчас требует передать само Запорожье, которое мы ведь даже и не пытались штурмовать.
От первой модели перейдем к рассмотрению следующих четырех моделей буферной зоны. Все их объединяет тот факт, что юридически никаких ВГА на этих территориях не создавалось, а вот дальше идут нюансы.
Вторая модель — николаевская.
Напомним, что два с половиной района Николаевской области ещё в 2022 г. были де-юре включены в Херсонскую область РФ, с их юридическим статусом вопросов нет никаких. А вот какого сценария ожидать от всей остальной части Николаевской области?
К форсированию Днепра сейчас уже всё технически готово. Острова наши, в т.ч. в городской черте Херсона и посёлков выше по течению, вылазки наших ДРГ на правый берег (Тягинка и др.) имели место не раз, уровень воды низок, но главное — враг постоянно снимает отсюда силы, перекидывая их на Донбасс, а потому сейчас его силы на херсонском правобережье, по всем оценкам, весьма слабы и напоминают «боевое охранение». Уничтожение позавчера командного пункта врага в Николаевской области намекает на стратегическую подготовку.
Насчёт самого Николаева вопросов, полагаем, быть не может. Русский город, отчаянно сражавшийся за Россию в 2014 и 2022 гг., когда в тюрьмы были брошены многие тысячи жителей, а другие тысячи продолжают присылать нам необходимые сведения и координаты. В России сильна как николаевская эмиграция с крупными и заметными лидерами, так и участие николаевцев в рядах нашей армии. После 2022 г. совершенно очевидно, что оборонять простреливаемый насквозь Херсон и просто удерживать госграницу в чистой степи в 20 км от Николаева невозможно без освобождения Николаева и — критически важно для операций на реке и море — Очакова. Таким образом, полагаем, что вариант «вернуть Херсон и Снигиревку без Николаева и Очакова» настолько невозможен просто физико-географически, логистически, военно-технически, что создавать ВГА Николаевской области нам ещё придётся. Кто знает, не в текущем ли году?
Однако есть и трудный момент. На севере Николаевской области расположена Южно-Украинская АЭС, которую мы неудачно пытались с наскока захватить крошечными силами в конце феврале 2022 г. Ввиду того, что секта украинствующих фанатиков способна на любые атаки по АЭС, как мы видим на Запорожской АЭС, необходимо уже сейчас просчитать варианты взятия этого ключевого объекта ЮУАЭС под наш контроль.
Третья модель буферной зоны с последующим присоединением — Сумская.
Она очень похожа на Харьковскую географически и логистически, отличается же юридическим статусом. В начале СВО были дважды совершены крупные ошибки, когда сначала брали под контроль не всю сумскую территорию сплошняком, а лишь поселки вдоль трасс, а затем без обоснования причин к началу апреля 2022 г. вывели оттуда войска, хотя в Стамбуле про отвод войск из Сумской области не было сказано ровно ничего (в отличие от Киевской и Черниговской). В 2023 г. наши ДРГ начали вновь переходить границу и активно действовать на Сумщине. В 2024 г. противник, чтобы покончить с этим, принудительно отселил местных жителей из приграничных деревень, чтобы они не помогали нашим войскам и ДРГ. Только после этого он смог начать из этой полосы вторжение в Курскую область, которое стало наказанием для тех, кто думал, будто законы геополитики можно нарушать. Уроки были извлечены. Идиотскую большевистскую границу (курско-сумскую и белгородско-харьковскую), которая рассекает заживо отдельные деревни и даже (как в Тёткино — Рыжёвке или Тополях — Пригородных Тополях) отдельные дома наконец-то начали сносить, переставая делать вид, что этот идиотизм является чем-то священным и юридически обязывающим.
Обратите внимание, что сейчас Минобороны по отношению к сумским деревням (хотя все жители из них уже отселены врагом) употребляет термин «освободили» (как и к деревням в ДНР и Харьковской области), а не просто «заняли» или «установили контроль». Освобождение подразумевает, что мы исправляем границу навсегда и более не отдадим их врагу. Сейчас от линии фронта до окраины Сум осталось лишь 20 км (точная аналогия с Харьковом, хотя сами Сумы намного меньше, они даже меньше Мариуполя или Славянска-Краматорска, и брать их штурмом куда проще). Крайне важно, что критически значимые города Сумской области расположены все в приграничной полосе, поэтому теоретически отодвижение границы даже на 30-40 км (как и в случае с Харьковом) меняет ситуацию уже не тактически, а в некоторой степени стратегически (в то время как южнее Сум и Харькова столь же значимых городов больше нет на очень большие расстояния, т.е. теоретически «буферная зона» даже в 40 км с её последующим вхождением в состав РФ радикально улучшит ситуацию с безопасностью и Курска, и Белгорода, и Москвы, не говоря уже о Судже, Горнальском монастыре, Тёткине и проч.). Наконец, существует проблема Путивля и других великорусских анклавов, остававшихся в РСФСР в 1918-1926 гг. и не проходивших первые волны украинизации: даже в 2010-е годы многие бандеровцы считали, что от Путивля в силу его этнической великорусскости нужно отказаться.
Понятно, что создавать ВГА Сумской области прямо сейчас, когда у нас пока что десяток деревень без жителей, не очень логично. Правильнее сделать это позже. Возможно — после освобождения самих Сум (о серьёзности восприятия такого сценария в Киеве говорит тот факт, что позавчера митрополит Онуфрий именно из-за наших успехов в Сумской и Харьковской областях отменил назначенный им же самим «собор» с целью провозглашения разбойничьей «автокефалии»). В желающих работать там недостатка не будет. У нас есть Юрий Подоляка с его обширной сетью связей на Сумщине. У нас есть Павел Золотарев, который тоже родился на Сумщине и хочет вернуть свою родину домой.
«Сумы должны стать российской территорией», — заявил глава Глушковского района Курской области Павел Золотарев, — «Мы не можем жить как на полуострове. Нас должно быть побольше. Хотя бы Сумы. Я думаю так. И с вами, как с Главнокомандующим, мы победим», — подчеркнул он. «Поэтому Александра Евсеевича [Хинштейна] и выбрали [в качестве врио губернатора], он тоже так хочет всё побольше», — ответил Президент Путин.
Четвертая модель буферной зоны — Черниговская.
От Сумской она отличается тем, что городов в 30-40-км полосе там почти нет (точнее, их примерно два: Семёновка и Глухов), а также лесным и глухим характером местности (как и в Брянской области). В конце марта 2022 г. перед Стамбульским отступлением мы почти окружили Чернигов, рассматривались неплохие перспективы его взятия. Но сейчас это достаточно глубокий тыл, хотя, конечно, в случае общего развала фронтов ВСУ (который наверняка произойдёт по сценарию быстрого развала фронтов Центральных держав осенью 1918 г.) вопрос об освобождении Чернигова и встанет. Но прямо здесь и сейчас он не стоит. В отличие от Сумской области, где 80% городов сосредоточены в узкой приграничной полосе, которую жизненно необходимо занять, в Черниговской области ситуация иная. В целях немедленного обеспечения безопасности имеет смысл прямо сейчас занимать лишь отдельные приграничные местности, логистически неотделимые от брянских дорог и сёл. Полгода назад наши уже занимали с наскока четыре (!) приграничные деревни Черниговщины, откуда враг заблаговременно принудительно вывез местное население. Однако, насколько можно судить, без каких-либо серьёзных боёв впоследствии наши не стали там закрепляться, но не позволили закрепиться и противнику, переведя эти четыре деревни в статус серой зоны. Однако уже Семёновка есть нечто гораздо более серьёзное. Этот город, населённый великорусами, с 1918 г. входил в РСФСР и был передан в УССР насильственно лишь в 1924 г. По этой причине в марте 2022 г. Семёновка была единственным (!) городом на всей быв. Украине за пределами ЛДНР, где была произведена попытка создать местную временную администрацию.
Сейчас создание буфера в Черниговском приграничье не столь приоритетно, как первые три рассмотренные нами модели. Однако противник копит силы (в т.ч. и в Семёновке) и с вероятностью более 90% этим летом попытается совершить оттуда рывок в Брянскую область. Вряд ли это у него получится, но пытаться он будет — других столь же уязвимых мест с огромными лесами и болотами на десятки вёрст без сплошной линии фронта у него больше не осталось (исключаем из рассмотрения белорусскую границу). Предотвратить это можно созданием пока что точечных буферных зон, включая приграничные деревни и Семёновку, с однозначной перспективой их удержания навсегда.
