Как чуть не уничтожили памятник Минину и Пожарскому

Накануне праздника, в символику которого входит памятник «гражданину Минину и князю Пожарскому» на Красной площади в Москве, нелишне вспомнить, как в начале тридцатых годов его хотели снести как пережиток «великорусского шовинизма». В то время в советских школах учили, что Смута была «крестьянской революцией» против угнетателей народа, а Минин и Пожарский – ее палачами, ставленниками бояр и купцов.

Довольно мощная пропагандистская кампания за снос памятника Минину и Пожарскому развернулась со статьи театрального критика Владимира Блюма, опубликованной в августе 1930 года в «Вечерней Москве» под названием «Пора убрать исторический мусор с площадей». Блюм требовал «сковырнуть в утиль» «истуканов» «представителям боярского торгового союза, заключенного на предмет удушения крестьянской войны».

Молодой поэт Джек Алтаузен вторил ему в «Комсомольской правде»:

Я предлагаю

Минина расплавить,

Пожарского…

Зачем им пьедестал?

Довольно нам

Двух лавочников славить,

Их за прилавками

Октябрь застал.

Случайно им

Мы не свернули шею.

Я знаю, это было бы под стать.

Подумаешь,

Они спасли Расею!

А может, лучше было б не спасать?

В декабре 1930 года на памятник со страниц «Правды» обрушился главный пролетарский баснописец и «безбожный евангелист» Демьян Бедный. В своей глумливой манере он поносил поставленный «Смуты усмирителям» «самый подлый, какой может быть, монумент», обозвав бронзового Пожарского «голоштанным воякой», а Минину попеняв за то, что посмел тыкать «пятернею купецкой на гранитный надгробный шатер Ильича».

По Москве тогда ходила шутка, что Минин, указывая рукой на Кремль, как будто говорит: «Смотри-ка, князь, какая мразь в стенах кремлевских завелась». Можно только догадываться, почему в то бедственное для «царских пережитков» время памятник не был снесен. При реконструкции Красной площади его лишь передвинули ближе к Покровскому собору, чтобы монумент не мешал проведению демонстраций и парадов.

https://t.me/SonOfMonarchy